Поиск сообщества
Показаны результаты для тегов 'и все-все-все'.
Найдено: 2 результата
-
Авторы: дед Макар&Дикобраз В.А.&Енот Абр дед Макар Ренс и прочие. Притчи и коаны. В.А. Когда Синг ушел из Бара, Ренс вынужденно прекратил сбор бутылок на предмет сдачи стеклотары, а вместо этого решил искать вечного, доброго и разумного. Встретив однажды утром в Баре Дикобраза Витальку Алибаича, он спросил у него: — Виталька Алибабаич, что самое главное на свете? Ничего не ответил ему Дикобраз Виталька Алибабаич, только подошел к ведру с колодезной водой со стаканом в лапке, набрал полный стакан воды и медленно и торжественно выпил. И благородно икнул, как бы подчеркивая важность момента. «Вода? Чистота? Мера? Возвращение к истокам?» — лихорадочно гадал Ренсон. «Гребанное похмелье!» — думал Дикобраз Виталька Алибабаич. дед Макар Ренс и прочие. Притчи и коаны. Абр Когда Синг ушел из Бара, Ренс вынужденно прекратил сбор бутылок на предмет сдачи стеклотары, а вместо этого решил искать вечного, доброго и разумного. Не получив вменяемого ответа от Дикобраза Витальки Алибабаича, решил Ренс наведаться на хутор Модедово к Деду Макару. Зайдя в сени избы Деда, он увидел Енота Абракадабра, жадно пьющего прямо из горла мутной пластиковой полуторки. — Енот Абракадабр, что самое главное на свете? — спросил у Енота Абракадабра Ренсон. Ничего не ответил ему Енот Абракадабр, только спрятал полуторку за спину, многозначительно замотал головой, приложил пальчик к губам и начал таинственно подмигивать. «Тишина? Внимательность? Тайна? Покой?» — лихорадочно гадал Ренсон. «Тише, мля! Пока Дед не запалил, что я у него брагу экспроприировал!» — думал Енот Абракадабр. Дикобраз В.А Ренс и прочие. Притчи и коаны. Дед Макар Когда Синг ушел из Бара, Ренс вынужденно прекратил сбор бутылок на предмет сдачи стеклотары, а вместо этого решил искать вечного, доброго и разумного. Так ничего и не узнав от Дикобраза Витальки Алибабаича и Енота Абракадабра, задумал Ренс воспросить Деда Макара. Найдя его сидящим на чурбачке посреди огорода и пытающегося свернуть козью ножку, он спросил у Деда: — Дед Макар, что самое главное на свете? Ничего не ответил ему Дед Макар, только еще сосредоточеннее стал скручивать дрожащими пальцами самокрутку. «Созидание? Творение? Процесс? Рождение?» — лихорадочно гадал Ренсон. «Зря я вчера поддался на уговоры Дикобраза и Енота пропустить по рюмашечке» — думал Дед Макар. Енот Абр Ренс и прочие. Притчи и коаны. Пехцох Когда Синг ушел из Бара, Ренс вынужденно прекратил сбор бутылок на предмет сдачи стеклотары, а вместо этого решил искать вечного, доброго и разумного. Так ничего и не впитав, не вместив от Дикобраза Витальки Алибабаича, Енота Абракадабра и деда Макара, возобновил вынужденно Ренс сбор бутылок на предмет сдачи стеклотары. Бо от поисков вечного, доброго и разумного стали с Ренса штаны спадать. И вот брёл как-то Ренс тихохонько на остатках сил, глаза опустив, сканируя псевдорастительность на известный предмет и набрёл на неприметную в кустах поляночку, где, взыскуя уединения на троих, расположились дед, дикобраз и енот, преломляша и разливаша. Остановился Ренс поодаль и замер не ропща, дабы не отягощать присутствием. — Вот что главное в жизни Ренса, друзья? — спросил, срывая бескозырку с раритета дикобраз. — Дыхание, конечно же, — ответил дед, протягивая мерное. — Истиннно! — согласились друзья, — Ну! За дыхание! — Пищеварение не отнесём ли к главному в жизни Ренса? — заполнил вопросом небольшой перерывчик дикобраз. — Без при и сомнений, — паки сдвинув ёмкости, заверили дед и енот. — Но что бы нам теперь, после пищеварения-то, не признать мочеиспускание и калоизвержение главным в жизни Ренса, — утвердительно вопросил енот. — Не части, — осадил дед, — солнышко ещё высоко, — Ну! За мочеиспускание! …Солнышко уже покатилось под горку, сумерки обуютили пленэр, а Ренс стоял и слушал звон стаканов, перемежавшийся возглашениями. — Ну! За ферментацию белка! — За межаллельную комплементацию! — За гуморальную регуляцию! — Сызнова вчьвяк уедятся, — думал Ренс, — главное — чтобы бутылки не побили.
-
Синг и прочие. Притчи и коаны Однажды, бухая в Баре «100 Рентген», Синг заявил, что используя свою природу сингулярности, запросто засунет всю Вселенную в бутылку из-под водки. Как только эту самую бутылку водки допьёт. Никто, конечно, не поверил. Но Ренс после допития бутылку умыкнул. На всякий случай и еще на предмет сдачи стеклотары. Синг после выпитого уснул прямо за стойкой и наутро ничего не помнил, ссылаясь на похмелье и головную боль. Хорус пожалел Синга и выдал ему бутылку пива из своих запасов. Синг пиво выпил и пообещал ничего со вселенной не делать. А Ренс и бутылку из-под пива умыкнул. По привычке уже. Синг и прочие. Притчи и коаны. vol. 2 Однажды, бухая в Баре «100 Рентген», Синг практически достиг просветления разума. Но потом по привычке выпил пива после водки и достиг затмения рассудка. Короче, так ничего и не приобрел в духовном плане. Зато Ренсон приобрел в плане материальном. Умыкнул пустую бутылку из-под водки и целых три из-под пива на предмет сдачи стеклотары. Синг и прочие. Притчи и коаны. vol. 02. 08 Однажды, бухая в Баре «100 Рентген», Синг вспомнил про дату, заспорил с Хорусом и с криком "За Монолит!" ударил себя пустой бутылкой по голове. Но, видать, что-то не рассчитал — бутылку не разбил, зато лишился сознания. Ренсон, наблюдавший за этим, обрадовался вдвойне — и за целостность посуды на предмет сдачи стеклотары, и за свою предусмотрительность, что пошел в МГИМО, а не в армию — таки учебником немецкого языка по голове не столь критично. Синг и прочие. Притчи и коаны. vol. 3 Однажды, бухая в Баре «100 Рентген», Синг заметил в углу Ренсона, ждавшего умыкнуть пустых бутылок на предмет сдачи стеклотары. Вдохновившись блеском взора бледного вьюноши, Синг тут же сочинил прекраснейшее хокку про пылкого возлюбленного, алчущего встречи со своей мечтой, а вместо этого дождавшегося лишь старости. По прочтении сего хокку вслух плакал весь Бар, и лишь Ренсон указал на несоответствие слогов в последней строфе канону. Синг согласился с замечанием и обещал поправить размер, но вместо записать гениальное стихотворение, заказал еще пива, а наутро уже ничего не помнил. К слову, Ренсон, подобно герою хокку, алкал выгоды зря — в тот вечер, вопреки чаяниям корыстного критика, Синг и прочие пили на розлив.
