Генерал Армии БАНа

ИСТОРИЯ II. «ПОД ШИПЕНИЕ В РАЦИИ»( Не финальный вид текста. После завершения процесса написания всех запланированных рассказов, будет проведена редакция)

Лучи солнца, сквозь окна, освещали помещения Озёрского химзавода, полы которых уже несколько лет покрывались пылью. То тут, то там в углах комнат свисали огромные лохмотья паутины, и трогать её не было никакого желания — никогда, ведь, не знаешь, кто её сплёл: пауки или ткач. Цистерны с химикатами давным-давно прогнили, и содержимая в них гадость заполнила подземные коммуникации, источая токсичные газы. Более-менее спокойно ходить можно было только в административном корпусе, да и то, без противогаза, надолго задерживаться не стоило. А вот о походах в рабочие цеха, без комбинезонов химической защиты, и вовсе не стоило задумываться. Никто и не задумывался, потому до сих пор и не известно, что там интересного найти можно.

Стекла разбитых окон захрустели под ботинками человека с причудливым прибором в руках. Аппарат, внешним видом, напоминал метало-детектор военных с чем-то вроде маленькой спутниковой тарелки, а на его экране то и дело менялись различные числительные значения. Мужчина подошел к двери, у которой валялась давно выгоревшая табличка, со слабо-читаемой надписью «директор». Он попытался отворить её, но та не поддавалась. Убрав прибор в подсумок, добытчик отошел на шаг назад и ногой ударил дверь. Старая дверь не выдержала и из места, где был дверной замок, полетели щепки. После, она со скрипом отворилась и добытчик с противогазом на лице, одетый в новые армейские штаны и такую же новую кожаную куртку, с множеством карманов, вошел в помещение и стал осматриваться. Цель его похода лежала посреди директорского стола, окруженная разными бумагами. «Чёрный шар», как будто, ждал, когда за ним придут. Абсолютно гладкий на вид, и липкий на ощупь, он отражал пятно ворвавшегося в помещение солнечного света. Добытчик снял рюкзак и вынул из него цилиндрический контейнер, оббитый внутри мягким, пружинистым покрытием. После, он аккуратно взял «сувенир», поместил его внутрь и закрыл крышку. «Липкий, а следов не оставляет. Гадкая фиговина», — подумал Гольд, посмотрев на руку, которой только что держал шар.

С улицы послышался лай волков. Гольд снял с плеча автомат и положи его рядом, пока укладывал контейнер обратно в рюкзак. Лай становился всё громче. Собравшись, добытчик вышел из кабинета и аккуратно выглянул из окна: во двор завода забрели трое Озерских серых — так в народе стали называть мутировавших волков, обитавших внутри периметра. Изменились они из-за влияния Нового Мира или воздействия химикатов из прогнивших цистерн — не знал никто.

Добытчик снял с ремня рацию и зажал кнопку на боковой панели.

— Кусок, Гольду. — Рация ответила одним лишь шипением эфира. — Повторяю: Кусок, ответь Гольду. Прием.

— Гольд, слушаю тебя.

— Бирюлька у меня.

— Отлично! Пахомыч будет доволен. Жду тебя у развилки.

— Жди дальше — у меня форс-мажор: во дворе серые.

— Чёрт! Много их?

— Трое. Два молодые совсем, а вот третий матёрый — шкура у него знатно подрана.

— Зараза. Гольд, выходи через восточную сторону: сначала через окно на первом, а потом перелазь забор. И умоляю тебя, действуй тихо, будто ты ма-а-аленькая сука-мышка. Как понял?

— Принял. Постараюсь не шуметь. А ведь мог бы и помочь.

— Да, мог бы. Но не буду. Всё, конец связи. — Рация снова зашипела.

Гольд вернул рацию на пояс, посмотрел ещё раз на площадку двора: там всё так же бродили волки, обнюхивая почву, как будто шли по следу раненой добычи. Он отошел от окна, сжав автомат покрепче, прежде перекинув ремень через плечо, и пошел по коридору, к лестничной площадке.

Спустившись с третьего на первый этаж, мужчина прислушался: звуки, издаваемые волками, всё ещё доносились со двора. Комната с окном, о котором говорил напарник, располагалась у самого входа на лестницу, и Гольд аккуратно вошел внутрь. И тут лицо добытчика приняло гримасу непонимающего взгляда — комната выглядела точь в точь, как кабинет директора, из которого он не так давно вышел. Вдруг, в коридоре раздались чьи-то шаги, и треск лопающегося стекла. Гольд прислонился к стене, возле дверного проема и стал выжидать. Шаги слышались всё ближе. Кто-то аккуратно приближался к комнате. Подойдя к дверному проему, некто остановился — Гольд слышал его дыхание. Внезапно, раздался звон ключей и звук открывающегося дверного замка. Но как? Дверь ведь и так была открыта. Мужчина направил дуло автомата на дверной проем и медленно вышел из тени, всё так же целясь в проем. Перед ним было пусто, и только на полу лежала выгоревшая и слабо-читаемая табличка «директор». Гольд медленно вышел в коридор, бросив взгляд в оба его конца, и подошел к окну. С высоты третьего этажа, он смотрел на двор, по которому бродили Серые.

— Что за чёрт… — Недоумевающе пробормотал Мужчина, почесав затылок.

Вдруг, в тени дальнего угла коридора послышался смех. Добытчик резко развернулся, прицелившись в ту сторону. Угол был пуст.

Гольд снял с пояса рацию и зажал кнопку на боковой панели.

— Кусок, Гольду. Повторяю: Кусок, ответь Гольду. Прием.

Рация мертвенно шипела в ответ.

— Кусок, мать твою налево! Отвечай! Меня тут домовой запер. Сам не выберусь.

Эфир молчал.

— Сука!

Рация вернулась на своё место, и Гольд снова пошел в сторону лестничной площадки. Напрасно. Каждый раз, спускаясь на первый этаж, он оказывался на третьем, у кабинета директора.

Солнце медленно шло на запад.

***

Ночью сорвался дождь, холодные струи которого, сливались с издаваемым шипением, лежащей на столе, включенной рации. Гольд сидел в кабинете директора, подкидывая в разведенный костер ножки сломанных стульев. По коридору то и дело раздавались шаги, бродящего туда-сюда домового. Волки покинули двор завода, и их вой раздавался откуда-то из-за озера Малого.

***

— Кусок, Гольду.

Рация отвечала всё тем же монотонным шипением мертвого эфира. Сквозь окно пробились лучи рассвета, путаясь в клубах дыма угасающего костра.

— Какое же гадство. — Пробормотал Гольд, когда у двери вновь послышались шаги нематериального существа, которое облюбовало этот этаж, к которому, прямо в лапы, пришел добытчик… которое не хочет отпускать своего гостя. Или может игрушку?

Тяжело встав с пола, мужчина размял затекшие ноги и руки, после чего решил пройтись по коридору да осмотреть другие помещения. Заглянув в окно, Гольд увидел волков, что вчера так же забредали во двор завода. «Что-то сюда их приманивает», — подумал он, смотря на изуродованных животных. Здоровые тела волков были изрядно покрыты проплешинами и гнойными язвами; огромные пасти усеянные клыками и выглядящие так, будто у этих тварей было три сросшихся рта. И глаза. Абсолютно белые глаза. Почему-то именно они наводили больше всего страха во всем внешнем виде Серых. Встреча даже с одним таким представителем фауны, может стать последней. Гольд это знал. Он не раз видел останки авантюристов, которым не повезло. А в этот раз, не повезло ему. Не так сильно, как тем, что ничего уже никому не расскажут, но всё же, не повезло.

Первый кабинет, мужчина открыл легко — дверь была не заперта — и начал осматривать интерьер. На полках шкафа, стопками лежали папки с бумагами, а на столе у окна, лежали документы с финансовыми расчетами. Кроме того, Гольд увидел стоящую в рамке фотографию: на ней был изображен мальчик лет семи, а в углу подпись: «Мама, я тебя люблю!». Гольд вытер пыль со стекла и поставил снимок на место. В коридоре вновь зашагал Домовой. Добытчик вышел в коридор и направился к соседнему кабинету.

И так от кабинета к кабинету.

Вернувшись к своему временному лежбищу, добытчик заметил на столе оторванный обрывок страницы из какой-то книги, а на нем четверостишье:

Он умирал под шипение
В сломанной рации.
Сказал: «Похороните меня
Под цветущей акацией».

В коридоре вновь послышались шаги. Уже в который раз. Гольд достал из рюкзака спички и банку мясных консервов. В окне директорского кабине вновь загорелось пламя костра.

***

Ночь шла медленно и тягуче, словно поток густой смолы, которая поглощала всё вокруг и проникала в каждую щель пространства. Ночь взяла власть в Новом Мире, и лишь вожак Серых был достаточно смелым, чтобы нарушать её тишину.

***

Волки уже третий день к ряду приходили к площадке, между корпусами завода. Гольд наблюдал за ними из окна, заряжая и разряжая единственный магазин своего автомата. Спустя два часа монотонного повторения одних и тех же действий, мужчина пристегнул магазин к автомату и закинул оружие за спину.

— М-да, так дело не пойдет. Нужно выбираться. — Пробормотал он, после чего воскликнул в пустоту, — Эй, ты! Чудо-чудное, диво-дивное, может договоримся?

По коридору вновь послышались шаги.

— Может тебе нужно чего?

Шаги раздались уже в другой части коридора.

— Ай, да ну тебя! — Махнул рукой Гольд и в два шага вернулся в своё вынужденное жилище.

Вдруг, за ним закрылась дверь. Добытчик несколько раз ударил дверь плечом, пытаясь выбить её, но все попытки оказались тщетными. В кабинете раздались шаги, направленные к рабочему столу.

— Я так понимаю, договариваться будем.

Гольд снял рюкзак с плеч, расстегнул его и начал осматривать: чего бы оставить жадному Домовому? Помимо контейнера с Черным Шаром, который никак нельзя было отдавать, в рюкзаке лежали лишь две последние консервные банки со свиной тушенкой. Обе он поставил на стол, где несколько дней назад лежал Сувенир, но ничего не произошло. Гольд сел под шкафом, перекинув автомат из-за спины.

— У меня больше ничего нет. Ничего нет. Ничего.

Добытчик достал из рюкзака контейнер, открыл его и вынул из него Чёрный Шар — гладкий, блестящий и липкий на ощупь Сувенир.

— Гадкая фиговина. Осталась у меня только ты и вот он. — Гольд кивнул на автомат, лежащий рядом. Вдруг, в голове мелькнула мысль, — точно!

Добытчик вложил Шар обратно в контейнер, вскочил к столу, отстегнул магазин от оружия и начал разряжать его по одному патрону, выкладывая их на стол, к уже выставленным на торг банкам.

— Один. Два. Три. — Оглашал он повышение ставки. — Девять. Десять. Одиннадцать. — Патроны выстраивались в рядок. — Девятнадцать. Двадцать. Двадцать один. — Дверь за спиной Гольда скрипнула. — Я так полагаю, мы договорились.

Мужчина обратно пристегнул магазин к автомату, поднял с пола рюкзак, закинул за плечи и вышел из кабинета. У него осталось всего девять патронов. Спустившись на первый этаж, он подошел к давным-давно выбитому окну и перемахнул наружу. Вот он, свежий воздух! Наконец-то, добытчик Гольд вырвался из лап Домового — выторговал свободу! Или же, купил свою смерть. Из-за угла раздалось многоголосое рычание диких хищников — Серые почуяли добычу и уже направились к ней на встречу. Гольд перекинул оружие за спину и побежал к бетонному забору. Волки выскочили из-за угла и помчались вслед за человеком, который уже перелазил через забор. Соскочив с высоты на влажный после дождей грунт, Гольд перехватил автомат и собирался бежать в лес, к озеру Большому, где они разошлись с напарником, но не сложилось. Через забор, перелетел огромный зверь. Перелетел и заскулив, упал замертво — автомат добытчика отстрекотал пять выстрелов в брюхо животного. Из-за забора раздались злобный рык и лай изуродованных волков. Гольд, прихрамывая, побежал в лес. С обеих сторон его окружали хищные тени с белыми глазами. Мужчина направил автомат влево и зажал спусковой крючок, выпустив четыре патрона — зверь дернулся, и завалился, прокатившись по земле ещё полтора метра. Правая тень резкими рывками начала сближаться — вожак не собирался отпускать жертву; он чувствовал, что человек теперь в безвыходном состоянии. Гольд споткнулся о, выходящий на поверхность, древесный корень и беспомощно упал на землю. Хищник приблизился к добычи на расстояние одного прыжка и… и раздался грохот длинной очереди выстрелов — из тела его брызнули фонтанчики крови. Вожак маленькой волчьей стаи завалился на бок.

Гольд подполз к дереву и сел у его ствола, после направил взгляд, к идущему в его сторону человеку с автоматом. Это был его напарник Кусок.

— Эй, Кусок! Это я — Гольд!

Внезапно, раздался хлопок выстрела, и ногу пронзила резкая боль. Гольд вскрикнул, схватившись за бедро.

— Ну и че, сука, кинуть меня решил? — Медленно подходил автоматчик в длинном, покрытом грязью плаще и густой щетиной на лице. — Че думал, навешаешь мне лапши про Домового, отсидишься на заводе, в рацию помолчишь и всё? Я подумаю, что ты крякнул, а сам свинтишь с бирюлькой? Не на того напал, падла! Я этот завод от угла до угла истоптал, а ты мне про Домового свистеть задумал? — Кусок выстрелил во вторую ногу.

Щетинистый мужик подошел к добытчику, и сорвал с плеча рюкзак с контейнером.

— Вот это, я пожалуй всё-таки отдам Пахомычу. Ну а тебя, гаденыш — пущу в расход.

— Да чтоб ты сдох, сука!

— Не, сдохнешь ты. А барыге скажу, что Серый тебя погрыз, я не успел на выручку и ты умирал, — Кусок указал дулом автомата на рацию, что свисала с ремня раненого добытчика, — под шипение в сломанной рации. — Он направил автомат на грудь раненого и засмеялся.

— Похороните меня под цветущей акацией. — Прошептал Гольд, обреченно сомкнув глаза.

Выстрел.